31.08.2016

В преддверии Дня знаний МЫ решили спросить наших родителей об их школьных временах и молодых родителей о том, как выглядит школьник сегодня.

СОВЕТСКИЙ ШКОЛЬНИК

— Канцтовары были у всех одинаковые. На ранних порах ученики писали чернилами, поэтому в каждую тетрадь был вложен специальный лист, «промокашка», которая быстро высушивала чернила и предотвращала их размазывание. Пластмассовые линейки в некоторых школах считались диковинкой. Еще один атрибут советского школьника — нарукавники, которые надевались на уроки трудов или во время письма, чтобы не замарать рукава и не протереть их.

Источник: livejournal.com

— У учеников было сильно развито чувство патриотизма. Быть в комсомоле — это гордость для ребенка. Чтобы попасть в комсомол, дети проходили строгий отбор: отличная успеваемость и знание устава. Многие дети могли до слез расстроиться, если они не прошли отбор.

— Внешний вид строго стандартизирован: строгое платье с черным в будние дни и с белым в праздничные дни фартуком, бантики, грубая, но качественная обувь, пиджаки с обычным воротником или воротником стойкой. Возможно, в городе было и разнообразие в одежде, но в сельских магазинах, если размер подошел, то продавец тут же заворачивал покупку и отдавал ее покупателю, так как не было смысла выбирать из чего-то. Спортивной обувью у учеников были не кроссовки, а исключительно кеды.

Источник: nnm.me

— Советская школа обеспечивала своих детей практически всем. Если ученики жили далеко от школы, то их зачастую селили в интернате, где обеспечивали всем необходимым, иногда бесплатно давали ученикам молоко и булочки, спортзал был оснащен всем разнообразным инвентарем.

— Школьники были более приобщены к спорту. Система ставила жесткие требования к детям, а они, в свою очередь, охотнее стремились им соответствовать.

СОВРЕМЕННЫЙ ШКОЛЬНИК

— Ребенок сейчас находится в невообразимой гуще информации, из-за чего нынешние подростки и дети более продвинутые, чем родители в их возрасте, умнее и более целеустремленные. Они уже четко могут сформулировать то, какими видят себя в будущем. Отчасти такая ситуация продиктована более жесткой конкуренцией и развитой мотивацией.

— У школьника сейчас есть огромный выбор. Это относится ко всему: от рисунка на обложке тетради до системы обучения.

Источник: altaynews.kz

— Сейчас дети менее самостоятельны, так как родители больше опекают их. Мамы и папы больше уделяют времени своим детям, чего не скажешь о временах, когда родители пропадали на работе.

— В плане школьной формы сейчас каждая школа может проявить индивидуальность. Красные пиджаки, серо-зеленые жилеты, нагрудные нашивки с гербом — по этим признакам можно узнать, в какой школе обучается ребенок. В остальных же случаях, школы придерживаются государственных норм: белый верх, темный низ.

Источник: liter.kz

— Развитие технологий, конечно, не могло не повлиять на облик современного школьника. Рефераты теперь пишутся исключительно на компьютере и с помощью интернета, уравнения решаются на продвинутых приложениях для телефона, а расписание и шпаргалки передаются через WhatsApp и «ВКонтакте». Это не могло не сказаться на здоровье детей: многие из них, не достигнув 17 лет, уже имеют проблемы со зрением или осанкой.

А что вы можете сказать о современных и советских школьниках?

Благодарим Куаныша Джуматаева, Юлию Гончарову, Мадину Байболову, Алию Нургуатову, Ербола Нургуатова, Елену Шикеру, Гульзиру Абдраимову, Дамеш Мишелеву, Зайру Мухамеджарову и Алтыншаш Успанову за помощь в создании материала.

Sp-force-hide { display: none;}.sp-form { display: block; background: rgba(75, 77, 92, 1); padding: 25px; width: 710px; max-width: 100%; border-radius: 0px; -moz-border-radius: 0px; -webkit-border-radius: 0px; font-family: Arial, "Helvetica Neue", sans-serif; background-repeat: no-repeat; background-position: center; background-size: auto;}.sp-form input { display: inline-block; opacity: 1; visibility: visible;}.sp-form .sp-form-fields-wrapper { margin: 0 auto; width: 660px;}.sp-form .sp-form-control { background: #ffffff; border-color: #383839; border-style: solid; border-width: 0px; font-size: 15px; padding-left: 8.75px; padding-right: 8.75px; border-radius: 0px; -moz-border-radius: 0px; -webkit-border-radius: 0px; height: 35px; width: 100%;}.sp-form .sp-field label { color: rgba(153, 153, 153, 1); font-size: 13px; font-style: normal; font-weight: bold;}.sp-form .sp-button { border-radius: 0px; -moz-border-radius: 0px; -webkit-border-radius: 0px; background-color: #cccccc; color: #141414; width: auto; font-weight: 700; font-style: normal; font-family: "Segoe UI", Segoe, "Avenir Next", "Open Sans", sans-serif; box-shadow: none; -moz-box-shadow: none; -webkit-box-shadow: none;}.sp-form .sp-button-container { text-align: center;}

Есть точка зрения, что стремление вернуть программу советской школы - это ностальгия по юности, когда трава была зеленее и вода за три копейки слаще. Мне кажется, если можно было бы обеспечить в современной школе те условия, которые существовали в хороших (! - не все ведь школы были хорошими, но хороших школ было немало) школах, количество недовольных свелось бы к минимуму. Так что дело не в ностальгии. Попробую перечислить особенности современной школы - не важно по сравнению с каким стандартом: советским, дореволюционным, неандертальским, - каким угодно.

1) Программа сильно отстает по возрасту . 4-х летняя программа начальной школы была введена, чтобы создать «нулевой» класс. Возраст первого класса вернули к 7 годам, а программа осталась для старшей группы детского сада - и продолжает упрощаться. В 20-30 годы в первом классе, даже в сельских школах, считали до ста и заканчивали год начатками умножения. Сегодня заканчивают первый класс задачей «У Лены было 6 кукол, 2 куклы она подарила сколько осталось?» (см. учебник Моро) Что за восьмилетний ребенок, на которого рассчитано это задание?! Вся программа ориентирована на отставание в развитии, нормальные дети к концу 4 класса, не напрягши мозги ни разу, выходят идеальными и безнадежными умственными лентяями. Московская международная гимназия в Перово (школа городского подчинения), 1 класс - дети читают… «Теремок». Потом прошли «Репку». Во втором классе читали «Лиса и журавль».

2) Кругозор ребенка в начальной школе сужен до мира трехлетнего : надо любить маму, надо любить животных, вместе весело шагать. Из программы убраны диктанты про реки Сибири, стихи про героев войны,

рассказы про воинский и гражданский подвиг и детские переживания (что бывает, если врешь, жадничаешь, ведешь себя не по-товарищески) - вместо Житкова, Алексина, Алексеева, Маяковского, Драгунского - бесконечный Чарушин (Бианки слишком сложно). Свою лепту вносят отсутствие детских организаций и клубов (например, поисковые группы в школьных музеях). Опять-таки: не нравится вам советская школа, возьмем гимназию - задачи пестрели названиями городов и товаров, поезда шли из Москвы в Торжок, а не бесконечные одинаковые куклы сидели на полках и в ящиках, как в сегодняшних учебниках. Ушинский писал, что у хорошего учителя каждая задача - это занимательная энциклопедия. Сегодня девятилетние дети не знают, сколько копеек в рубле - кто говорит шестьдесят, кто говорит десять. Вы понимаете, что это отсталые дети? Это не то что сегодня они отстают по развитию, а завтра станут академиками - всё! они не станут академиками. Еще пара лет такой жизни - они не станут уже и инженерами.
А сколько вообще детей можно насчитать в классе, увлеченных каким-то из предметов и мечтающих о соответствующей профессии?

3) Отношение к ученику в советской школе и дореволюционной гимназии было требовательное , но автоматически - уважительное, как к цельному маленькому человеку. А маленький человек звучит гордо. В современной школе младшеклассники - это «деточки», «куколки», т.е. «маленькие идиотики». Их нельзя огорчать и надо развлекать по самому низкопробному образцу. Я училась - вопросов не было: текст по английскому надо читать 10 раз. Сегодня попробуй скажи, что надо хотя бы пять раз прочесть - мамули в обморок падают «как можно так детей мучить?» Как же мы живы? В 70х годах - в каждом классе - по одному или два произведения классической английской литературы, с 6 класса - без редакции, просто с комментариями («Алиса в стране чудес», сказки Киплинга и Оскара Уайльда - целиком два тома, «Зов предков», «Лорна Дун», «Маленькие жинщины», «Шесть недель с цирком», «Невероятное путешествие», «Стюарт Литл»). Представляете, сколько на странице надо было в словарь смотреть, все книжки исписаны карандашом или ручкой. А сейчас в первом классе, оказывается, писать нельзя более трех строчек в день. Устают деточки. На уроке - в прописи три строчки, домашнего задания нет - нельзя в 7 лет домашнее задание делать, маленькие еще детки.
Вот и результат - относятся они к себе соответственно, сами себя не уважают. Апломб глупый есть, самоуважения (не говоря о работоспособности целеустремленности) - нету.

4) Однотипные задания, не требующие работы мозга . Когда я училась, программа в школе была составлена таким образом, чтобы, пройдя материал, поймать ученика на его использовании. При упрощении выражений с многочленами оценивалась эффективность решения - т.е. ты мог упростить, однако, если выбрал путь неуклюжий, длинный, оценка была ниже. Современные семиклассники проходят квадрат суммы - решают примеры на квадрат суммы, проходят следующую формулу - решают на нее примеры. В конце три примера дадут на смешанное использование, их никто не решит - ну и ладно, все пятерок наполучали при решении по образцу. Так же по русскому языку - прошли правило - вставили в печатной тетрадочке буковки в соответствующие слова: нет ни комплексных диктантов, ни изложений, ни - упаси боже - сочинений. В ММГ первое сочинение наши дети написали в 6 классе - «описание комнаты» - по родному языку! не по иностранному! Возьмем еще царскую гимназию - прошли проценты - извольте теперь целый раздел задач на доходность векселей решить, а не просто «надо разделить на сто и умножить на число».
Вся программа разбита на формальные ступеньки, в рамках которых по образцам надо сделать задания. Очень удобно учителям проверять, готовиться к урокам не надо. А ведь так просто проверить работу учителя - проводить тесты не на школьном, а на районном и городском уровне и задания давать такие, в которых пройденные правила будут только элементами для комбинаций. По английскому - не текст наизусть сказать, а рассказать о сходном объекте (дайте рассказ в картинках с днем мальчика или девочки и временем на часах - 16, 20, 30 вариантов такого дня с чередованием занятий на картинках - и услышите, действительно владеет ли ученик речью на данную тему).
Даю 30 ученикам 8-9 классов из разных школ (отличники, хорошисты - группа художников) задачу построить отрезок длиной корень квадратный из пяти. Никто не смог решить! У некоторых корень из пяти - двадцать пять. Популярнейшая забавная задачка была на применение теоремы Пифагора для средней школы.
В пятом классе попросила к готовым датам поставить два указанных события: постройка Успенского собора во Владимире и крещение Руси. «А мы, - говорят - такого не проходили!» У этих детей даже поползновения нету голову включить.

5) Помимо формализации знаний в учебниках добавлено множество определений и правил , неизвестно зачем туда вставленных, зачастую постулирующие элементарные вещи, с пониманием которых никогда проблем не было. Как, например, в учебнике русского языка для второго класса появилась следующая абракадабра для заучивания наизусть:
«В одинаковой части (в корне) одного и того же слова и в однокоренных словах парный по глухости-звонкости согласный звук обозначается одной и той же буквой.»
Или вот - всем было понятно, что такое проверяемое слово? Ну и что? Мало ли что понятно, надо придумать определение, сунуть его в учебник и зазубрить:
«Проверяемое слово - это слово, которым проверяется написание буквы, обозначающей парный по глухости-звонкости согласный звук на конце слова или в корне перед другим парным согласным.»

6) Использование речи сведено к минимуму . Канули в лету сочинения, изложения, доклады по теме (кроме напечатанных родителями или скопированных абзацев рефератов), обсуждение литературы. Использование тетрадей на печатной основе делает не просто письмо - речь ненужной. Смотрю в учебник русского языка для 2 класса трехлетки - на каждой странице задания «закончите рассказ», «дополните предложения», «ответьте на вопросы», «составьте вопросы», «прочитайте вслух стихи и напишите их по памяти», «перепишите предложения, выбирая подходящее слово по смыслу», «спишите предложения, раскрывая скобки и ставя слова в нужную форму» и пр. и пр. - все 178 страниц учебника. Я даже не представляла, сколько высказываний нам приходилось порождать самостоятельно на родном языке. Но это ведь надо учителю работать! Слушать, проверять письменное - но кто же откажется от печатных тетрадочек теперь?

7) Бездумная гаджетизация образования под неизменным соусом, что образование должно идти вперед. Куда вперед оно должно идти? Чтобы научиться писать по-прежнему надо писать, а не рассматривать картиночки на компьютере. Все домашнее задание во втором классе - кликнуть мышкой в названиях 8 овощей на нужной букве. И ничего в тетрадке. А на уроке - раздали макинтоши, напечатали одним пальцем предложение, разобрали его структуру и собрали макинтоши. Это был урок русского языка.
Чтобы считать - вы не поверите - надо считать и общаться с объектами счета, а не уходить в виртуал из реала. Хорошие учителя приносили в класс баночки с фасолью и заставляли при счете перебирать фасолинки, раскладывать их, потому что математическое представление - это представление об объектах, тактильное и визуальное в том числе. (Математика предметна, поэтому так важны текстовые задачи с ситуационными условиями, выкинутые из учебников.)
Вперед образование должно идти в том смысле, что надо придумывать новые способы заставлять детей ДУМАТЬ, ошибаться, добиваться, а не примитивный одинаковый материал под разными картинками повторять и сокращать тексты, потому что деткам трудно дочитать до конца.
Время становления личности - это время, когда необходимо активно знакомиться со всеми гранями объектного мира, а не абстрагировать его двумерным одинаковым экраном. (Не считая того факта, что наши учителя все больше подменяют любой реальный учебный процесс использованием компьютера - когда можно посидеть на задней парте вместо того, чтобы вести урок, пока дети «работают с компьютером»).
Психологические приоритеты обучения приматов таковы, что самый активный способ набора опыта - повторение за товарищами, общение и обсуждение.

8) Нет системы альтернативных школ . «Гимназии» имеют на самом деле такой же уровень программы, как обычные школы, даже те, которые созданы на базе старых специализированных школ. Разница только в финансировании. Можно пойти учиться в гимназию - и так же, как в школе в родном дворе, учиться считать до 100 все первые три года. Программ «английской» «спецшколы» уничтожена в корне: чтение английской литературы каждый год по 1-2 классическому произведению, задания к текстам в объемах 35 вопросов, 30 предложений в упражнении (а упражнений к тексту - не менее десятка), обязательные английские утренники и вечера английской инсценировки, чтение газеты, аудирование и пр. - и все с соответствующими районными и городскими проверками. В современных «гимназиях» учатся по тем же российским учебникам, что в «негимназиях» (по более долгосрочным версиям), никаких аудио и видеоматериалов не употребляют (раз в полгода, возможно), проверок на восприятие на слух вообще нет, изложений и сочинений минимум, лексические минимумы по топикам - про это вообще, кажется, забыли, просто долбят соответствующие тексты наизусть.
Так вот, в «советское время» - нет, лучше скажу «во время до развала школы» (не важно, советской, царской) - гарантировано были школы, где от учеников требовалось больше: английские, физмат, биологические. Элитарность определялась не особой заботой об учениках, а уровнем требований. Ученикам приходилось учиться много, их периодически выгоняли (просили уйти) - за поведение и неуспеваемость. Спецшколы готовили работоспособных, ответственных людей, из которых почти целиком состояли факультеты университетов и, соответственно, научная среда. Это миф, что можно кое-как учиться десять лет, а потом стать ученым. Впрочем, некоторые «дворовые» школы тоже были очень хороши - подобрался умный педколлектив. Конечно, в стране были и плохие школы.
Теперь почитайте отзывы бывших «спецшкольников» о «гимназиях», созданных на базе родных школ: «школы не осталось, одна учительская серость». Ребенку, готовому работать по-настоящему: писать в начальной школе доклады и сочинения, читать Джеральда Даррелла, Конана Дойля, Жюля Верна, Маяковского, производить действия с числами в пределах тысячи во втором классе (как это было в 20е годы во ВСЕХ школах), - просто некуда податься.

9) В школе забыты правила поведения . Дисциплина - важная часть процесса познания. В бедламе знания не усваиваются. Это очень просто: воспитанный ребенок должен быть дружелюбен, опрятен, в разговоре - глядеть на собеседника (особенно, если собеседник - учитель), а не в игровую приставку, в школьном здании нельзя бегать, нельзя приходить в одежде, оголяющей неподлежащие оголению в общественном месте части тела, телефоны на уроке должны быть выключены и т.д. Если есть правила и есть стремление их поддерживать - в первую очередь у учителей! - дети осваивают приличное поведение. Если взрослому наплевать - начинаются разговоры, что это ж дети, что нет никаких возможностей и пр.
Сегодня у учительницы нет даже представления о том, каким он должен быть, хороший ученик. У нее есть только желание не связываться. Конечно, после хорошего подарка от родительского комитета, разве будет желание конфликтовать?
Что это за разговоры, что девочкам в школе не запретишь использование косметики? Есть прекрасные школы, где девочкам не разрешают приходить накрашенными - и девочки в этих школах живы и здоровы, пользуются косметикой на свиданиях и дискотеках, а также понимают, что есть места, где использование косметики неуместно.
Отсутствие дисциплины в школе частично объясняется коррумпированностью и услужливостью педагогического состава, частично - ленью и равнодушием взрослых, частично - потерей стандартов и собственным неумением себя вести, частично - тем, что многие взрослые были в юности «на вторых ролях» и теперь доказывают себе и другим, что на самом деле они предельно раскрепощенные и других не принуждают.
А ведь так просто: есть правила, дети должны их выполнять, взрослые - следить за детьми и требовать от них.

10) Школа должна быть очагом культуры, а на деле - прививает низкие, маргинальные стандарты . Это было бы не так страшно, если бы в жизни миллионов российских школьников существовал бы какой-нибудь иной очаг культуры.
Есть развлечения и мероприятия, которые подходят для семейного круга, если мероприятия, подходящие для вечеринки в офисе, есть - для нетрезвой компании приятелей, а есть - те, что допустимы в школе. Это все - не одно и то же.
Задача школьного мероприятия - не предоставить школьникам такие развлечения, какие они только хотят (этим могут заняться родители в семейном кругу), а приучать детей к такому времяпровождению, чтобы они умели получать удовольствие не только от «корпоративов» с большим количеством спиртного и «пикантными». Надо понимать, что боулинг с баром - для команды приятелей вне школы, а викторина «Что? Где? Когда?» - для школьного праздника. (И не надо заранее говорить, что викторина - это неинтересно, - особенно, если у вас таких викторин никогда не было. Надо ставить себе задачей делать максимально интересные культурные школьные мероприятия.)
Надо понимать, что школа должна пропагандировать чтение - несмотря на то, что оно не нравится детям, а не социальные сети.
Семьи, в которых не допускают развлечения посредством «Комеди-клаба», не должны быть поставлены в такие условия, что ребенка неприятно отпускать на вечеринку в школу (или в школу вообще). На это должны существовать и соблюдаться правила, чтобы нарушающие их учителя несли ответственность, не говоря уже о делегировании решений по поводу внешкольных мероприятий малограмотным родителям.
На переменах в школе включают телевизор, чтобы дети не шалили. На продленке - телевизор, в фойе школы включен телевизор - ребенка я забираю с блуждающими глазами и впечатлениями от второсортных мультиков. На продленке работает телевизор, перед ним сидят дети и играют в свои приставки и телефоны. Это что за школа? Как можно здесь ребенка оставить? (Между прочим - школа городского подчинения, должна была бы быть примером.) Прихожу забирать ребенка с последнего урока - он раньше времени закончил работу и сидит на задней парте играет в чужой телефон на уроке, учительница видит, ей дела нету, лишь бы не мешал.

11) Отсутствие контроля за учителями.
Действительно, учителя превратились в обслуживающий персонал, а не в наставников. Собственные дети сидят за электронными играми часам, книжек не читают, в школах не блещут - вот такое и представление у учительницы о нормальном ребенке. Она сама звезд с неба не хватает, училась в очень средней школе и некому ей указать, что вот в этой школе, в той, которой она работает, дети в 10 лет повально читали Шерлока Холмса и Жюля Верна. Она сама «Детей капитана Гранта» не читала и до конца дочитать не в состоянии. Она подсела на картиночки в компьютере, тетрадки забывает проверить, про олимпиады забывает объявить - зато презентация в пауэрпойнт новую всю ночь стряпала, там фотографии медведей и занимательная информация, что медведь спит зимой (для третьеклассников). Зато она добилась того, что надпись плавно появляется.
В хорошей школе - не уверена, что такая учительница должна существовать - но если она существует (учитывая, что учителя младших классов - это учительский колледж, а вовсе не высшее образование) - должны быть правила, так чтобы ученики не страдали от уровня развития или трудовой расслабленности учителей. Должны периодически присутствовать на уроках проверяющие, должна быть ответственность за мобильные телефоны, работающие посреди урока у половины класса (не говоря, об электронных играх на уроке), за бедлам в раздевалке, за потерянные тетради.

12) Материальный вопрос . Повышение зарплаты учителям в Москве снизило, а не повысило качество педагогического состава: работа стала привлекательной. Теперь возможные бухгалтеры, секретари, менеджеры торговых залов рассматривают учительскую стезю как приемлемый вариант - а это уже совсем новый контингент. В сочетании с педагогическими колледжами вместо педвуза (3 года - и ты учитель начальных классов, да еще и с углубленной подготовкой в области английского языка или информатики! - причем, отнюдь не факт, что в аттестате стоят одни хорошие отметки) получаем на учительском месте стандартную вчерашнюю троечницу, девушку из «Контактов», которая при рабочем дне в полтора раза короче, чем средний по стране, и при отпуске в два с половиной раза длиннее, чем средний, получает доплаты за кружки и дополнительные, подарки от родителей, а также полное отсутствие контроля от администрации и отдела образования.
Возможность распоряжаться финансами мгновенно превратила большую часть директоров в воров и взяточников, набирающих параллелей в два раза больше того количества, на которое рассчитана школа, вводящих невероятные платные кружки и занятия, заслоняющихся от родителей охранниками и секретаршами, повязанных криминальными связями с собственными учителями и вышестоящими работниками департамента.
* * *
Так что признаю, поводу для ностальгии действительно имеются.
Когда я, маленькая, пошла в школы в пределах получаса езды от дома находились три специализированные «английские» школы. Поначалу меня отдали в «простую» школу во дворе, но программа оказалась для меня слишком легкой и я много хулиганила. Учителя (спасибо им!) проблему в моим поведением не замалчивали (в 6 лет, не делаю скидку на «деточку») и родители перевели меня в одну из «английских» школ (в Кузьминках), где хулиганить было некогда, а пришлось догонять класс (в основном - по математике, никакого английского в первом классе тогда не было). Два последних года я училась в другой «английской» школе (в Перово) - из 50 выпускников восемнадцать поступили в МГУ.
Что с моими детьми? Школа во дворе как вариант отпадает - благодаря близости Выхинского рынка (надеюсь, всем все понятно). Старшей дочери приходится ездить в гимназию через всю Москву на Ленинские горы. Младшего вожу в свою бывшую школу в Перово - вернее, в то, что от нее осталось: ни дисциплины, ни приличий, ни внеклассной работы, программа - еще непритязательнее, чем в «дворовой» школе возле Выхинского рынка, каждого класса - по 4 параллели вместо двух, - всё, лишь бы были довольны клиенты (домохозяйки с 2-3 джипами на семью и турецким пляжем в каникулы, о котором рассказывают у школы подругам каждый день до нового пляжа).
Я ездила в другую свою старую школу («английская» в Кузьминках), разговаривала с родителями - всё то же самое, что я написала про предыдущую школу. Родительский контингент только поумнее.
Так что, имея на одной ладони школу нашего детства, а на другой откровенный геноцид - не то что талантливых или способных! - а просто трудоспособных, подконтрольных детей с книжкой вместо игровой приставки в ранце, вполне объяснимо поддаться ностальгии.

Есть точка зрения, что стремление вернуть программу советской школы – это ностальгия по юности, когда трава была зеленее и вода за три копейки слаще. Мне кажется, если можно было бы обеспечить в современной школе те условия, которые существовали в хороших (! – не все ведь школы были хорошими, но хороших школ было немало) школах, количество недовольных свелось бы к минимуму. Так что дело не в ностальгии. Попробую перечислить особенности современной школы – не важно по сравнению с каким стандартом: советским, дореволюционным, неандертальским, – каким угодно.

1) Программа сильно отстает по возрасту. 4-х летняя программа начальной школы была введена, чтобы создать «нулевой» класс. Возраст первого класса вернули к 7 годам, а программа осталась для старшей группы детского сада – и продолжает упрощаться. В 20-30 годы в первом классе, даже в сельских школах, считали до ста и заканчивали год начатками умножения. Сегодня заканчивают первый класс задачей «У Лены было 6 кукол, 2 куклы она подарила сколько осталось?» (см. учебник Моро) Что за восьмилетний ребенок, на которого рассчитано это задание?! Вся программа ориентирована на отставание в развитии, нормальные дети к концу 4 класса, не напрягши мозги ни разу, выходят идеальными и безнадежными умственными лентяями. Московская международная гимназия в Перово (школа городского подчинения), 1 класс – дети читают… «Теремок». Потом прошли «Репку». Во втором классе читали «Лиса и журавль».

2) Кругозор ребенка в начальной школе сужен до мира трехлетнего: надо любить маму, надо любить животных, вместе весело шагать. Из программы убраны диктанты про реки Сибири, стихи про героев войны, рассказы про воинский и гражданский подвиг и детские переживания (что бывает, если врешь, жадничаешь, ведешь себя не по-товарищески) – вместо Житкова, Алексина, Алексеева, Маяковского, Драгунского – бесконечный Чарушин (Бианки слишком сложно). Свою лепту вносят отсутствие детских организаций и клубов (например, поисковые группы в школьных музеях). Опять-таки: не нравится вам советская школа, возьмем гимназию – задачи пестрели названиями городов и товаров, поезда шли из Москвы в Торжок, а не бесконечные одинаковые куклы сидели на полках и в ящиках, как в сегодняшних учебниках. Ушинский писал, что у хорошего учителя каждая задача – это занимательная энциклопедия. Сегодня девятилетние дети не знают, сколько копеек в рубле – кто говорит шестьдесят, кто говорит десять. Вы понимаете, что это отсталые дети? Это не то что сегодня они отстают по развитию, а завтра станут академиками – всё! они не станут академиками. Еще пара лет такой жизни – они не станут уже и инженерами.
А сколько вообще детей можно насчитать в классе, увлеченных каким-то из предметов и мечтающих о соответствующей профессии?

3) Отношение к ученику в советской школе и дореволюционной гимназии было требовательное, но автоматически – уважительное, как к цельному маленькому человеку. А маленький человек звучит гордо. В современной школе младшеклассники – это «деточки», «куколки», т.е. «маленькие идиотики». Их нельзя огорчать и надо развлекать по самому низкопробному образцу. Я училась – вопросов не было: текст по английскому надо читать 10 раз. Сегодня попробуй скажи, что надо хотя бы пять раз прочесть – мамули в обморок падают «как можно так детей мучить?» Как же мы живы? В 70х годах - в каждом классе – по одному или два произведения классической английской литературы, с 6 класса – без редакции, просто с комментариями («Алиса в стране чудес», сказки Киплинга и Оскара Уайльда – целиком два тома, «Зов предков», «Лорна Дун», «Маленькие жинщины», «Шесть недель с цирком», «Невероятное путешествие», «Стюарт Литл»). Представляете, сколько на странице надо было в словарь смотреть, все книжки исписаны карандашом или ручкой. А сейчас в первом классе, оказывается, писать нельзя более трех строчек в день. Устают деточки. На уроке – в прописи три строчки, домашнего задания нет – нельзя в 7 лет домашнее задание делать, маленькие еще детки.
Вот и результат – относятся они к себе соответственно, сами себя не уважают. Апломб глупый есть, самоуважения (не говоря о работоспособности целеустремленности) – нету.

4) Однотипные задания, не требующие работы мозга. Когда я училась, программа в школе была составлена таким образом, чтобы, пройдя материал, поймать ученика на его использовании. При упрощении выражений с многочленами оценивалась эффективность решения – т.е. ты мог упростить, однако, если выбрал путь неуклюжий, длинный, оценка была ниже. Современные семиклассники проходят квадрат суммы – решают примеры на квадрат суммы, проходят следующую формулу – решают на нее примеры. В конце три примера дадут на смешанное использование, их никто не решит – ну и ладно, все пятерок наполучали при решении по образцу. Так же по русскому языку – прошли правило – вставили в печатной тетрадочке буковки в соответствующие слова: нет ни комплексных диктантов, ни изложений, ни – упаси боже – сочинений. В ММГ первое сочинение наши дети написали в 6 классе – «описание комнаты» - по родному языку! не по иностранному! Возьмем еще царскую гимназию – прошли проценты – извольте теперь целый раздел задач на доходность векселей решить, а не просто «надо разделить на сто и умножить на число».
Вся программа разбита на формальные ступеньки, в рамках которых по образцам надо сделать задания. Очень удобно учителям проверять, готовиться к урокам не надо. А ведь так просто проверить работу учителя – проводить тесты не на школьном, а на районном и городском уровне и задания давать такие, в которых пройденные правила будут только элементами для комбинаций. По английскому – не текст наизусть сказать, а рассказать о сходном объекте (дайте рассказ в картинках с днем мальчика или девочки и временем на часах – 16, 20, 30 вариантов такого дня с чередованием занятий на картинках – и услышите, действительно владеет ли ученик речью на данную тему).
Даю 30 ученикам 8-9 классов из разных школ (отличники, хорошисты – группа художников) задачу построить отрезок длиной корень квадратный из пяти. Никто не смог решить! У некоторых корень из пяти – двадцать пять. Популярнейшая забавная задачка была на применение теоремы Пифагора для средней школы.
В пятом классе попросила к готовым датам поставить два указанных события: постройка Успенского собора во Владимире и крещение Руси. «А мы, - говорят – такого не проходили!» У этих детей даже поползновения нету голову включить.

5) Помимо формализации знаний в учебниках добавлено множество определений и правил, неизвестно зачем туда вставленных, зачастую постулирующие элементарные вещи, с пониманием которых никогда проблем не было. Как, например, в учебнике русского языка для второго класса появилась следующая абракадабра для заучивания наизусть:
«В одинаковой части (в корне) одного и того же слова и в однокоренных словах парный по глухости-звонкости согласный звук обозначается одной и той же буквой.»
Или вот – всем было понятно, что такое проверяемое слово? Ну и что? Мало ли что понятно, надо придумать определение, сунуть его в учебник и зазубрить:
«Проверяемое слово – это слово, которым проверяется написание буквы, обозначающей парный по глухости-звонкости согласный звук на конце слова или в корне перед другим парным согласным.»

6) Использование речи сведено к минимуму. Канули в лету сочинения, изложения, доклады по теме (кроме напечатанных родителями или скопированных абзацев рефератов), обсуждение литературы. Использование тетрадей на печатной основе делает не просто письмо – речь ненужной. Смотрю в учебник русского языка для 2 класса трехлетки – на каждой странице задания «закончите рассказ», «дополните предложения», «ответьте на вопросы», «составьте вопросы», «прочитайте вслух стихи и напишите их по памяти», «перепишите предложения, выбирая подходящее слово по смыслу», «спишите предложения, раскрывая скобки и ставя слова в нужную форму» и пр. и пр. – все 178 страниц учебника. Я даже не представляла, сколько высказываний нам приходилось порождать самостоятельно на родном языке. Но это ведь надо учителю работать! Слушать, проверять письменное – но кто же откажется от печатных тетрадочек теперь?

7) Бездумная гаджетизация образования под неизменным соусом, что образование должно идти вперед. Куда вперед оно должно идти? Чтобы научиться писать по-прежнему надо писать, а не рассматривать картиночки на компьютере. Все домашнее задание во втором классе – кликнуть мышкой в названиях 8 овощей на нужной букве. И ничего в тетрадке. А на уроке – раздали макинтоши, напечатали одним пальцем предложение, разобрали его структуру и собрали макинтоши. Это был урок русского языка.

Чтобы считать – вы не поверите – надо считать и общаться с объектами счета, а не уходить в виртуал из реала. Хорошие учителя приносили в класс баночки с фасолью и заставляли при счете перебирать фасолинки, раскладывать их, потому что математическое представление – это представление об объектах, тактильное и визуальное в том числе. (Математика предметна, поэтому так важны текстовые задачи с ситуационными условиями, выкинутые из учебников.)
Вперед образование должно идти в том смысле, что надо придумывать новые способы заставлять детей ДУМАТЬ, ошибаться, добиваться, а не примитивный одинаковый материал под разными картинками повторять и сокращать тексты, потому что деткам трудно дочитать до конца.
Время становления личности – это время, когда необходимо активно знакомиться со всеми гранями объектного мира, а не абстрагировать его двумерным одинаковым экраном. (Не считая того факта, что наши учителя все больше подменяют любой реальный учебный процесс использованием компьютера – когда можно посидеть на задней парте вместо того, чтобы вести урок, пока дети «работают с компьютером»).
Психологические приоритеты обучения приматов таковы, что самый активный способ набора опыта – повторение за товарищами, общение и обсуждение.

8) Нет системы альтернативных школ. «Гимназии» имеют на самом деле такой же уровень программы, как обычные школы, даже те, которые созданы на базе старых специализированных школ. Разница только в финансировании. Можно пойти учиться в гимназию – и так же, как в школе в родном дворе, учиться считать до 100 все первые три года. Программ «английской» «спецшколы» уничтожена в корне: чтение английской литературы каждый год по 1-2 классическому произведению, задания к текстам в объемах 35 вопросов, 30 предложений в упражнении (а упражнений к тексту – не менее десятка), обязательные английские утренники и вечера английской инсценировки, чтение газеты, аудирование и пр. – и все с соответствующими районными и городскими проверками. В современных «гимназиях» учатся по тем же российским учебникам, что в «негимназиях» (по более долгосрочным версиям), никаких аудио и видеоматериалов не употребляют (раз в полгода, возможно), проверок на восприятие на слух вообще нет, изложений и сочинений минимум, лексические минимумы по топикам – про это вообще, кажется, забыли, просто долбят соответствующие тексты наизусть.
Так вот, в «советское время» - нет, лучше скажу «во время до развала школы» (не важно, советской, царской) - гарантировано были школы, где от учеников требовалось больше: английские, физмат, биологические. Элитарность определялась не особой заботой об учениках, а уровнем требований. Ученикам приходилось учиться много, их периодически выгоняли (просили уйти) – за поведение и неуспеваемость. Спецшколы готовили работоспособных, ответственных людей, из которых почти целиком состояли факультеты университетов и, соответственно, научная среда. Это миф, что можно кое-как учиться десять лет, а потом стать ученым. Впрочем, некоторые «дворовые» школы тоже были очень хороши – подобрался умный педколлектив. Конечно, в стране были и плохие школы.
Теперь почитайте отзывы бывших «спецшкольников» о «гимназиях», созданных на базе родных школ: «школы не осталось, одна учительская серость». Ребенку, готовому работать по-настоящему: писать в начальной школе доклады и сочинения, читать Джеральда Даррелла, Конана Дойля, Жюля Верна, Маяковского, производить действия с числами в пределах тысячи во втором классе (как это было в 20е годы во ВСЕХ школах), - просто некуда податься.

9) В школе забыты правила поведения. Дисциплина – важная часть процесса познания. В бедламе знания не усваиваются. Это очень просто: воспитанный ребенок должен быть дружелюбен, опрятен, в разговоре – глядеть на собеседника (особенно, если собеседник – учитель), а не в игровую приставку, в школьном здании нельзя бегать, нельзя приходить в одежде, оголяющей неподлежащие оголению в общественном месте части тела, телефоны на уроке должны быть выключены и т.д. Если есть правила и есть стремление их поддерживать – в первую очередь у учителей! – дети осваивают приличное поведение. Если взрослому наплевать – начинаются разговоры, что это ж дети, что нет никаких возможностей и пр.
Сегодня у учительницы нет даже представления о том, каким он должен быть, хороший ученик. У нее есть только желание не связываться. Конечно, после хорошего подарка от родительского комитета, разве будет желание конфликтовать?
Что это за разговоры, что девочкам в школе не запретишь использование косметики? Есть прекрасные школы, где девочкам не разрешают приходить накрашенными – и девочки в этих школах живы и здоровы, пользуются косметикой на свиданиях и дискотеках, а также понимают, что есть места, где использование косметики неуместно.

Отсутствие дисциплины в школе частично объясняется коррумпированностью и услужливостью педагогического состава, частично – ленью и равнодушием взрослых, частично – потерей стандартов и собственным неумением себя вести, частично – тем, что многие взрослые были в юности «на вторых ролях» и теперь доказывают себе и другим, что на самом деле они предельно раскрепощенные и других не принуждают.

А ведь так просто: есть правила, дети должны их выполнять, взрослые – следить за детьми и требовать от них.

10) Школа должна быть очагом культуры, а на деле - прививает низкие, маргинальные стандарты. Это было бы не так страшно, если бы в жизни миллионов российских школьников существовал бы какой-нибудь иной очаг культуры.
Есть развлечения и мероприятия, которые подходят для семейного круга, если мероприятия, подходящие для вечеринки в офисе, есть – для нетрезвой компании приятелей, а есть – те, что допустимы в школе. Это все – не одно и то же.
Задача школьного мероприятия – не предоставить школьникам такие развлечения, какие они только хотят (этим могут заняться родители в семейном кругу), а приучать детей к такому времяпровождению, чтобы они умели получать удовольствие не только от «корпоративов» с большим количеством спиртного и «пикантными». Надо понимать, что боулинг с баром – для команды приятелей вне школы, а викторина «Что? Где? Когда?» - для школьного праздника. (И не надо заранее говорить, что викторина – это неинтересно, - особенно, если у вас таких викторин никогда не было. Надо ставить себе задачей делать максимально интересные культурные школьные мероприятия.)
Надо понимать, что школа должна пропагандировать чтение – несмотря на то, что оно не нравится детям, а не социальные сети.
Семьи, в которых не допускают развлечения посредством «Комеди-клаба», не должны быть поставлены в такие условия, что ребенка неприятно отпускать на вечеринку в школу (или в школу вообще). На это должны существовать и соблюдаться правила, чтобы нарушающие их учителя несли ответственность, не говоря уже о делегировании решений по поводу внешкольных мероприятий малограмотным родителям.
На переменах в школе включают телевизор, чтобы дети не шалили. На продленке - телевизор, в фойе школы включен телевизор – ребенка я забираю с блуждающими глазами и впечатлениями от второсортных мультиков. На продленке работает телевизор, перед ним сидят дети и играют в свои приставки и телефоны. Это что за школа? Как можно здесь ребенка оставить? (Между прочим – школа городского подчинения, должна была бы быть примером.) Прихожу забирать ребенка с последнего урока – он раньше времени закончил работу и сидит на задней парте играет в чужой телефон на уроке, учительница видит, ей дела нету, лишь бы не мешал.

11) Отсутствие контроля за учителями.
Действительно, учителя превратились в обслуживающий персонал, а не в наставников. Собственные дети сидят за электронными играми часам, книжек не читают, в школах не блещут – вот такое и представление у учительницы о нормальном ребенке. Она сама звезд с неба не хватает, училась в очень средней школе и некому ей указать, что вот в этой школе, в той, которой она работает, дети в 10 лет повально читали Шерлока Холмса и Жюля Верна. Она сама «Детей капитана Гранта» не читала и до конца дочитать не в состоянии. Она подсела на картиночки в компьютере, тетрадки забывает проверить, про олимпиады забывает объявить – зато презентация в пауэрпойнт новую всю ночь стряпала, там фотографии медведей и занимательная информация, что медведь спит зимой (для третьеклассников). Зато она добилась того, что надпись плавно появляется.
В хорошей школе – не уверена, что такая учительница должна существовать – но если она существует (учитывая, что учителя младших классов – это учительский колледж, а вовсе не высшее образование) – должны быть правила, так чтобы ученики не страдали от уровня развития или трудовой расслабленности учителей. Должны периодически присутствовать на уроках проверяющие, должна быть ответственность за мобильные телефоны, работающие посреди урока у половины класса (не говоря, об электронных играх на уроке), за бедлам в раздевалке, за потерянные тетради.

12) Материальный вопрос. Повышение зарплаты учителям в Москве снизило, а не повысило качество педагогического состава: работа стала привлекательной. Теперь возможные бухгалтеры, секретари, менеджеры торговых залов рассматривают учительскую стезю как приемлемый вариант – а это уже совсем новый контингент. В сочетании с педагогическими колледжами вместо педвуза (3 года – и ты учитель начальных классов, да еще и с углубленной подготовкой в области английского языка или информатики! – причем, отнюдь не факт, что в аттестате стоят одни хорошие отметки) получаем на учительском месте стандартную вчерашнюю троечницу, девушку из «Контактов», которая при рабочем дне в полтора раза короче, чем средний по стране, и при отпуске в два с половиной раза длиннее, чем средний, получает доплаты за кружки и дополнительные, подарки от родителей, а также полное отсутствие контроля от администрации и отдела образования.
Возможность распоряжаться финансами мгновенно превратила большую часть директоров в воров и взяточников, набирающих параллелей в два раза больше того количества, на которое рассчитана школа, вводящих невероятные платные кружки и занятия, заслоняющихся от родителей охранниками и секретаршами, повязанных криминальными связями с собственными учителями и вышестоящими работниками департамента.
* * *
Так что признаю, поводу для ностальгии действительно имеются.
Когда я, маленькая, пошла в школы в пределах получаса езды от дома находились три специализированные «английские» школы. Поначалу меня отдали в «простую» школу во дворе, но программа оказалась для меня слишком легкой и я много хулиганила. Учителя (спасибо им!) проблему в моим поведением не замалчивали (в 6 лет, не делаю скидку на «деточку») и родители перевели меня в одну из «английских» школ (в Кузьминках), где хулиганить было некогда, а пришлось догонять класс (в основном – по математике, никакого английского в первом классе тогда не было). Два последних года я училась в другой «английской» школе (в Перово) - из 50 выпускников восемнадцать поступили в МГУ.

Что с моими детьми? Школа во дворе как вариант отпадает – благодаря близости Выхинского рынка (надеюсь, всем все понятно). Старшей дочери приходится ездить в гимназию через всю Москву на Ленинские горы. Младшего вожу в свою бывшую школу в Перово – вернее, в то, что от нее осталось: ни дисциплины, ни приличий, ни внеклассной работы, программа – еще непритязательнее, чем в «дворовой» школе возле Выхинского рынка, каждого класса – по 4 параллели вместо двух, - всё, лишь бы были довольны клиенты (домохозяйки с 2-3 джипами на семью и турецким пляжем в каникулы, о котором рассказывают у школы подругам каждый день до нового пляжа).

Я ездила в другую свою старую школу («английская» в Кузьминках), разговаривала с родителями – всё то же самое, что я написала про предыдущую школу. Родительский контингент только поумнее.

Так что, имея на одной ладони школу нашего детства, а на другой откровенный геноцид – не то что талантливых или способных! – а просто трудоспособных, подконтрольных детей с книжкой вместо игровой приставки в ранце, вполне объяснимо поддаться ностальгии.

На Руси

Вологодско-Пермская летопись о школе Владимира Святославича: 988. «Князь великий Володимер, собрав детей 300, вдал учити грамоте». С этого сообщения и начинается история Российского образования. Обучаться в школе во время правления князя Владимира могли только мальчики, а первым предметом для их обучения стало книжное дело.

Лишь через сто лет, в мае 1086 года на Руси появляется самое первое женское училище, основателем которого является князь Всеволод Ярославович. Причем, его дочь, Анна Всеволодовна одновременно и возглавляла училище, и обучалась наукам. Только здесь молодые девушки из богатых семей могли обучиться грамоте и различным ремёслам.

В начале 1096 года школы начинают открываться уже по всей Руси. Первые школы начали появляться в таких крупных городах, как Муром, Владимир и Полоцк, причем строились чаще всего при монастырях и храмах. Таким образом, священники считались на Руси самыми образованными людьми.

В основном в то время писали писали на бересте, и в такой "деловой корреспонденции" сохранились даже упоминания о начальном образовании на Руси:

.вологоу соби коупи а дитьмо пор[т]и к.- [д]аI грамоти оуцити. [Вологу себе купи, а дитё пошли грамоте учить]

Более того, благодаря одному мальчику-растеряхе, потерявшему сразу все свои бересты разом, были найдены учебные записи на бересте. Это знаменитые берестяные грамоты Онфима - новгородского мальчика XIII века, автора берестяных грамот и рисунков, в основном учебного характера. Всего почерком Онфима написано 12 грамот: № 199—210 и 331, а кроме того, ему принадлежат несколько берестяных рисунков, не пронумерованных как грамоты, так как они не содержат текста. Основная масса его грамот и рисунков найдена 13-14 июля 1956 г.

Грамота № 206, содержащая склады, фрагмент из тропаря: «Иже в шестый час…», а также семерых забавных человечков, число пальцев которых сильно варьируется.

Судя по рисункам, Онфиму было 6-7 лет. По-видимому, Онфим все свои грамоты и рисунки одновременно потерял, благодаря чему они были найдены вместе. Основная масса грамот Онфима — учебные записи. Буквы в исполнении Онфима выглядят достаточно чётко, не похоже, что он осваивает их впервые. В. Л. Янин предполагает, что его упражнения — закрепляющие при переходе с церы (восковой таблички) на бересту, писание на которой требовало усилий. Одна из грамот Онфима представляет собой донце берестяного туеса, которое нередко давали детям для упражнений (найдены подобные грамоты других безымянных учеников). Три раза он выписывает полную азбуку, затем после неё идут склады: ба ва га да жа за ка… бе ве ге де же зе ке. би ви ги ди жи зи ки… Это классическая форма обучения грамоте («буки-аз — ба»), известная ещё в Древней Греции и просуществовавшая до XIX века.

Записи Онфима — ценное свидетельство начального образования в Древней Руси. С лингвистической точки зрения интересно, что в текстах Онфим не использует букв Ъ и Ь (заменяя их на О и Е), хотя в выписанных им азбуках они есть; таким образом, при обучении так называемой «бытовой системе» письма ученик осваивал и полный инвентарь алфавита, чтобы быстрее научиться читать книжные тексты.

Учителя X—XIII вв. в силу несовершенства методов обучения и индивидуальной работы в процессе занятий с каждым учеником в отдельности не мог заниматься более чем с 6—8 учениками. Князь набирал в школу большое количество детей, поэтому вынужден был на первых порах распределить их между педагогами. Такое деление учащихся на группы было обычным в школах Западной Европы того времени. О примерно таком количестве учащихся свидетельствуют и берестяные грамоты вышеупомянутого новгородского школьника XIII в. Онфима. Ни о какой школьной форме речи не идет, что видно и на изображениях учеников ниже.

Сергий Радонежский в школе. Миниатюра из лицевого «Жития преподобного Сергия Радонежского». 16 в.

С 15 века учебные учреждения при монастырях перестают строиться, и появляются частные школы, которые в то время назывались «мастера грамоты».

В 16 веке в Стоглаве (сборнике решений "Стоглавого Собора") главе 25, можно прочесть следующее упоминание о школах на Руси:

Стоглав, глава 25: О ставленикех хотящих во дьяконы и в попы ставитися, а грамоте мало умеют. И святителем их поставили ино сопротивно священным правилом. А не поставити, ино святыя церкви без пения будут, а православные хрестъяне учнут без покаяния умирати. И святителем избирати по священным правилом в попы, ставити 30 лет, а в диаконы 25 лет. А грамоте бы умели, чтобы могли церковь божию содержати и детей своих духовных, православных хрестьян, управити могли по священным правилом, да о том их святители истязуют с великим запрещением, почему мало умеют грамоте. И они ответ чинят: "Мы, де, учимся у своих отцов или у своих мастеров, а инде нам учитися негде. Сколько отцы наши и мастеры умеют, потому и нас учат". А отцы их и мастеры их и сами потому ж мало умеют и силы в божественном писании не знают, а учитися им негде. А преже всего в росийском царствии на Москве и в великом Новегороде и по иным городом многия училища бывали, грамоте и писати и пети и чести учили. И потому тогда грамоте и писати и пети и чести гораздых много было. Но певцы и четцы и добры писцы славны были по всей земли и до днесь.

Стоглав, глава 26: О УЧИЛИЩАХ КНИЖНЫХ ПО ВСЕМ ГРАДОМ. И мы о том по царскому совету соборне уложили, в царствующем граде Москве и по всем градом тем же протопопом и старейшим священником и со всеми священники и дьяконы кийждо во своем граде, по благословению своего святителя избрати добрых духовных священников и дьяконов и дьяков женатых и благочестивых, имущих в сердцы страх божий, могущих и иных пользовати, и грамоте бы и чести и писати горазди. И у тех священников и у дьяконов и у дьяков учинити в домех училища, чтобы священницы и дьяконы и все православные хрестъяне в коемждо граде предавали им своих детей на учение грамоте и на учение книжного писма и церковного петия псалтырного и чтения налойнаго. И те бы священники и дьяконы и дьяки избранные учили своих учеников страху божию и грамоте и писати и пети и чести со всяким духовным наказанием, наипаче же всего учеников бы своих брег-ли и хранили во всякой чистоте и блюли их ото всякого растления, наипаче же от скверного содомского греха и рукоблудия и ото всякия нечистоты, чтобы им вашим брожением и поучением, пришед в возраст достойным быти священнического чину. Да учеников же бы есте своих во святых церквах божиих наказывали и учили страху божию и всякому благочинию псалмопению и чтению и пению и канарханию по церковному чину. А учили бы есте своих учеников грамоте довольно, сколько сами умеете. И силу бы им в писании сказывали по данному вам от бога таланту ничтоже скрывающе, чтобы ученицы ваши все книги учили, которые соборная святая церковь приемлет, чтобы потом и впредь могли не токмо себе, но и протчих пользовати и учити страху божию о всех полезных, также бы учили своих учеников чести и пети и писати, сколько сами оне умеют, ничтоже скрывающе, но от бога мзды ожидающе, а и зде от их родителей дары и почести приемлюще по их достоинству.

И только в начале 17 века изучение наук и искусств в школах началось по новому. Русская школа XVII века была устроена так. Ученики сидели все вместе, но каждому учитель давал своё задание. Научился читать и писать — закончил школу.

Русская школа 17 века

Писали дети гусиными перьями на рыхлой бумаге, о которую перо цеплялось, оставляя кляксы. Написанное посыпали мелким песком — чтобы чернила не растекались. За неаккуратность наказывали: секли розгами, ставили в угол на колени на рассыпанный горох, а подзатыльникам было не счесть числа.

В эпоху Петра 1 открывается первая школа в городе Киеве по систематическим наукам, которые сам царь называл новым шагом в образованности каждого человека. Сюда, правда, до сих пор могли попасть только дети из благородных семей, но желающих отдать своих детей на обучение прибавилось. Во всех школах 17 века учителя преподавали такие предметы, как грамматика и латинский язык.

Именно с эпохой Петра 1 историки связывают коренные преобразования в образовательной сфере. В это время открываются не только школьные учреждения, которые были на порядок выше, чем самые первые школы, но и новые училища и лицеи. Основными и обязательными предметами для изучения становятся математика, навигация и медицина. Однако в эту реформу школьная форма так и не была введена.

Произошло это позже — в 1834 году. Именно в этом году произошло принятие закона, утвердившего отдельный вид гражданских мундиров. К ним относились гимназические и студенческие мундиры.

Костюм гимназиста отличал подростка от тех детей, которые не учились, или не могли позволить себе учиться. Форму носили не только в гимназии, но и на улице, дома, во время торжеств и праздников. Она была предметом гордости. Во всех учебных заведениях форма была военного фасона: неизменно фуражки, гимнастерки и шинели, которые отличались только цветом, кантами, пуговицами и эмблемами.

Фуражки обычно были светло-синими и с черным козырьком, причем особым шиком среди мальчишек считалось мятая фуражка с поломанным козырьком… Имелась и выходная или праздничная форма: темно-синий или темно-серый мундир с обшитым серебряным воротником. Неизменным атрибутом гимназистов был ранец. Фасон формы менялся несколько раз, как и мода того времени.

В то же время началось развитие и женского образование. Поэтому потребовалась ученическая форма и для девочек. Девчачья форма была утверждена на целых 60 лет позже мальчуковой — в 1896 году, и… в результате появился первый наряд для учениц. Это был весьма строгий и скромный наряд. Но форма для девочек порадует нас знакомыми коричневыми платьями и фартучками — именно эти костюмы явились основой для формы советских школ. И те же самые белые воротнички, та же скромность фасона.

Но цветовая гамма была разной у каждого учебного заведения: Например, из воспоминания выпускницы 1909 г. гимназия №36 Валентиной Савицкой, мы знаем, что цвет ткани платьев у гимназисток был разным, в зависимости от возраста: у младших он был темно-синим, для 12-14-летних — почти цвет морской волны, а у выпускниц — коричневый.

Однако вскоре после революции, в рамках борьбы с наследием царско-полицейского режима в 1918 был издан декрет, полностью отменявший ношение школьной формы. Официальные объяснения были таковы: форма демонстрирует несвободу ученика, унижает его.

Период «бесформенности» длился аж до 1949 года. Школьная форма становится вновь обязательной лишь после Великой Отечественной в СССР вводится единая школьная форма.

В 1962 году гимнастёрки поменяли на серые шерстяные костюмы на четырех пуговицах, но милитаризированного вида они не потеряли. Важными аксессуарами была фуражка с кокардой и ремень с бляхой. Строго регламентировались причёски - под машинку, как в армии. А форма девочек осталась старая.

В 1973 году произошла новая реформа школьной формы. Появилась новая форма для мальчиков: это был синий костюм из полушерстяной ткани, украшенный эмблемой и пятью алюминиевыми пуговицами, манжетами и все теми же двумя карманами с клапанами на груди.

Но для девочек опять ничего не поменялось и тогда мамы-рукодельницы шили своим красавицам черные фартуки из тонкой шерсти, а белые из шелка и батиста, украшая кружевами.

В начале 1980-х была введена форма для старшеклассников. (Такую форму начинали носить с восьмого класса). Девочки с первого по седьмой класс носили коричневое платье, как и в предыдущий период. Только оно стало ненамного выше колен. У мальчиков брюки и куртка заменили брючным костюмом. Цвет ткани был по-прежнему синий. Также синей была эмблема на рукаве. Для девочек в 1984 году был введён костюм-тройка синего цвета, состоящий из юбки-трапеции со складками спереди, пиджака с накладными карманами и жилетки. Юбку можно было носить либо с пиджаком, либо с жилетом, либо весь костюм сразу. В 1988 году для Ленинграда, районов Сибири и Крайнего Севера было разрешено ношение синих брюк в зимнее время.

Проходят годы, и в 1992 году решением Правительства России, с введением нового Закона об образовании. Запрет снят, ходить можно в чем угодно, лишь бы одежда была чистой и опрятной.

Официальное объяснение - приведение закона в соответствии с конвенцией о правах ребёнка, в ней сказано, что каждый ребёнок имеет право выражать свою индивидуальность так, как это ему угодно. Школьная форма ограничивает свободу самовыражения и поэтому была отменена.

Хотя сохранилась некоторая ностальгия по школьной форме - на последний звонок выпускницы очень часто одевают нечто напоминающее советскую форму.

Вот и в нашей стране снова ввели форму - добро пожаловать в реальный мир

(Материал с сайта: http://www.istorya.ru/articles/school_uniform.php)