Севастополь в декабре месяце.

Утро. Над Сапун-горой невероятно красивая заря: темное синее море, легкий холодок и туман. Снега уже нет, но мороз еще жжет щеки, а шум моря прерывается выстрелами в городе Севастополь. При взгляде на этот прекрасный город возникает мысль некоего мужества, великой гордости, а кровь будто застывает во всех венах.

В Севастополе все еще бушует война, но если не смотреть на все происходящее, жизнь продолжается, и на рынках продаются различные товары. Здесь давно все перемешалось, люди не обращают ни на что внимания, они заняты своими проблемами. Лишь на бастионах возможно увидеть душераздирающие зрелища.

В больницах раненные делятся своими впечатлениями о боевых действиях и тем, как каждый из них терял свое здоровье. В соседней комнате проводятся операции и перевязывают раненных. Всем очень неловко и страшно, ведь врачи с легкостью удаляют части тела и равнодушно выкидывают их в угол.

Один из офицеров ведет себя очень странно, жалуясь на грязь, а не на падающие на головы бомбы. Но и на это никто здесь давно не обращает внимания, так как люди в шоке. В четвертом бастионе очень много военных и достаточно много раненных. Но, несмотря на это, артиллерист очень спокоен. Офицер-артиллерист делится, что недавно у них оставалось всего одно оружие, а помощников вообще почти не было, но к утру, он, как ни в чем небывало, стоял на пушке. Он рассказал, как умерло 11 человек от одного взрыва.

В лицах солдат отчетливо видно весь русский дух: здесь и упрямство, и злоба, и простота с достоинством. Злоба выражается в мщении врагу. Всем солдатам страшно, но когда над ними летит бомба, это создает чувство завороженности и игры в жизнь и смерть. Но русский народ непоколебим, и ни за что не отдаст врагу свой Севастополь. Любовь к родине побеждает все страхи и сомнения, а все нестерпимые условия меркнут по сравнению со стыдом которое народ испытает, если отдаст свой город Севастополь. И навсегда оставит след в истории героический русский народ этого великого города.

Севастополь в мае

Боевые действия идут уже шесть месяцев. Самый справедливый и оригинальный выход из конфликта был бы, если бы сразились по одному человеку с каждой стороны армий, и тот, кто сможет победить и выиграть, тот бы и всю битву выиграл. Так как этот метод был бы более безопасный для мирных жителей и всех граждан в целом. Войны это совсем не логично и примитивно, считает Толстой. Война это сумасшествие, и люди сами это сумасшествие создают.

По улицам города Севастополь ежедневно блуждают люди в военной форме. Михайлов, являющийся штабс-капитаном, один из них, он высокий сутулый мужчина. Михайлов несколько дней назад получил послание от друга, в нем рассказано, что жена его наблюдает за тем, как передвигается полк офицера и за его достижениями.

Штабс-капитан с грустью вспомнил свой прежний круг друзей. Ведь тогда он был на балах у самого губернатора, перекидывался в карты с генералом, его все уважали, но недоверчиво и равнодушно, и ему приходилось отстаивать свои позиции. Михайлов задумывается, когда его повысят в должности.

Повстречав Обжогова с Сусликовым, которые служат в его полку, он без особого желания пожимает руки, но и дел с ними он давно уже вести не желает. Аристократы очень тщеславны, да не аристократы ведут себя подобным образом, а так как народа в городе великое множество и смерть уже полгода зависает у каждого над головами, то уже и мирные жители стали вести себя с неким тщеславием.

Это, вероятнее всего, на каждой войне так, чтобы как то выживать. В это время существует три вида граждан: только вступающие на путь тщеславия, принимающие его как условие выживания, и стадо которое следует за первыми двумя… Штабс-капитан не желает ни с кем встречаться, но немного походив кругами, он подходит к «аристократам». До этого он побаивался их, так как они могут уколоть в самое «нежное» и больное, да и вообще они могли даже не изволить поздороваться.

«Аристократы» относятся к штаб-офицеру очень высокомерно, Гальцын берет его за руку и ведет его прогуляться из-за того, что хочет доставить Михайлову немного удовольствия. Но немного погодя все перестают обращать на него всякое внимание, и Михайлов понимает, что они ему здесь не очень то и рады.

Михайлов возвращается домой с воспоминанием, что давал обещание выйти к утру на службу, заменяя офицера. Михайлова не покидает ощущение, что он либо умрет, либо его повысят в звании. Он считает, что поступает честно. В дороге он пытается угадать, куда же его ранят.

Все собираются у Калугина выпить чая, поиграть на пианино и вспомнить жизнь до войны. Все они крайне напыщенны, и показывают себя важными личностями, как бы объясняя, что они «аристократы».

Офицер-пехотинец приходит к генералу, что бы сообщить нечто важное, все находящиеся в помещении делают вид, что не видят вошедшего. Как только посыльный уходит, Калугин начинает переживать. Гальцын задает вопрос о выходе, Калугин его отговаривает, зная, что тот не собирается выходить. Гальцын нервничает и начинает ходить кругом, спрашивая у прохожих, как проходит битва.

Штаб-офицер Калугин отправляется к бастиону, по пути демонстрируя окружающим, что он храбрец. Он не замечает пули над головой, принимая различные позы. Он в недоумении от того, что командир боится. Калугин идет осматривать бастион в сопровождении молодого офицера. Праскухин уведомляет батальон штаб-капитана о передислокации.

Михайлов с Праскухиным ночью начинают движение, но каждый из них размышляет о том, как он выглядит в глазах другого. Праскухин умирает, а Калугин ранен в голову. Михайлов не идет на перевязку, так как считает что долг превыше всего. Он еще не знает, что его товарищ мертв, поэтому, несмотря ни на что, ползет обратно. Тучи кровавых трупов, которые совсем недавно были полны желаний и надежд, лежат на цветущем поле. Столько стона и страданий не видели еще стены Севастополя.

А заря все продолжает изо дня в день восходить над Сапун-горой: уже поблекшие звезды, густой туман почти черного моря, разбежавшиеся тучи по ярко-рыжему горизонту, которые все еще обещают прекрасные радостные дни, и мир во всем мире. На следующий день все военные гуляют по аллее, и пересказывают события минувшего дня, показывая окружающим всю свою храбрость.

Все они ощущают себя Наполеонами, так как готовы вновь вступить на тропу боя, что бы иметь возможность поймать звезду и повышенное жалование. Русские с Французами объявляют перемирие, военные с легкостью общаются между собой, и нет в этом абсолютно никакой вражды. Они даже рады подобному общению, подозревая об уме каждого из сторон. Они понимают, насколько бесчеловечна война.

Мальчишка прогуливается по поляне и, не замечая вокруг трупов, собирает полевые цветы. Вокруг белые флаги. Бесконечное количество людей улыбаются окружающим. Все они поклоняются одному богу, все исповедуют одни законы жизни и любви, но все равно они не смогут упасть на колени и просить за смерть близких прощения.

Но флаги сняты. И вновь граждане обеих сторон берутся за ружье, и вновь текут красные реки, и неистовые стоны доносятся из каждого уголка города. Но герой этой повести, прекрасен и мужественен, он смог проявить себя как офицер, достойнее которого не может быть, подобные ему хоть и редки, но все же живут во всех странах и во все времена.

Севастополь в августе 1855года.

После лечения на поле битвы появляется Козельцов, этот глубокоуважаемый офицер независим в своих рассуждениях. Он весьма не глуп и очень талантлив. Умеет составлять казенные бумаги. У него был некий вид самолюбия, который давно уже слился с повседневной жизнью, при нем возможно и унижаться и первенствовать одновременно.

Все повозки с лошадьми пропали, на остановке скопилось довольно много жителей. Часть офицеров совершенно не имеют средств на существование. Здесь же и брат Михаила Козельцева по имени Владимир. Несмотря на планы, он не попал в гвардию и был назначен солдатом. Как и любому новичку, ему нравятся боевые действия.

Владимир горд за своего брата и едет с ним в Севастополь. Владимир несколько смущен, он уже не так рвется в бой, сидя на станции, он проиграл деньги. Его старший брат помогает выплатить долг, и они отправляются в путь. Володя в ожидании подвигов героя, которые как он думает, совершит с Михаилом. Он размышляет над тем, как он будет убит и всех тех упреках, которые он скажет перед смертью людям, которые не умеют ценить жизнь.

Когда они прибывают, их отправляют в балаган. В балагане офицер сидит над кучей денег, которые ему предстоит посчитать. Никто не понимает, почему Владимир приехал в Севастополь. Братья уезжают спать на 5 бастион, но до сна им еще предстоит навестить умирающего друга в больнице. Братья расходятся.

Командир предложил Владимиру переночевать, хотя на кровати у них уже спит Вланг. Он уступает место прибывшему прапорщику. Владимир с трудом засыпает, перед сном его пугает ночь, и он думает о своей гибели. Но все-таки засыпает под свистящие пули. Михаил вступает в распоряжение своего командира, который совсем недавно был с ним в одной должности.

Новый командир возмущен вступление в строй Козельцова. Но все остальные рады его возвращению, он пользуется у всех успехом, и устраивают ему весьма теплый прием. На утро военные действия вновь набирают обороты. Владимир входит в круги офицеров артиллерии. Все ему симпатизируют здесь. Но особое внимание ему уделяет юнкер Вланг. Он пытается всячески ублажить нового прапорщика Владимира.

С войны неожиданно вернулся капитан Краут, по происхождению немец, но излагается на русском языке, как на своем родном, весьма красиво и без ошибок. Между ними начинается беседа о законном воровстве в высоких должностях. Владимир краснеет и уверяет всех, что если он доживет до такой должности, то ни за что так поступать не будет.

Владимир попадает на обед командира. На нем достаточно много интересных разговоров ведется, и даже скромное меню не мешает беседам. Начальник артиллерии присылает письмо, в нем говорится, что на мортирную в город Малахов необходим офицер, но так как это неспокойное место, никто не соглашается. Кто-то предлагает на эту должность Владимира, через некоторое время он соглашается. Вланг отправляется вместе с ним.

Офицер начинает изучать ведение артиллерийского боя. Но как только он прибывает в пункт назначения, все его познания не принимаются, так как война происходит без порядка, а все что описано в книгах, даже близко не похоже на настоящие боевые действия. Даже починить некому боевые орудия. Офицер несколько раз был на волосок от смерти. Юнкеру страшно, он может размышлять только о смерти. Володя ко всему относится с неким юмором. Володе нравится общаться с Мельниковым, ведь он считает, что умрет не на войне. Владимир весьма быстро находит общий язык с командиром.

Солдаты разговаривают, так как вскоре к ним собирается прибыть подмога князя Константина, и они наконец-то смогут немного передохнуть. Володя ведет разговор с Мельниковым до самого утра, на пороге дома, он уже не обращает внимания ни на пули, ни на бомбы. Владимир, позабыв о страхе, искренне рад высокому качеству исполнения собственных обязанностей.

Штурм. Сонный Козельцев выходит на бой, его не смущает его невыспавшееся состояние, гораздо сильнее он переживает за то, чтобы его не посчитали трусом. Выхватив саблю, он несется на французов. Володя сильно ранен.

Священник, чтобы обрадовать перед смертью Володю, говорит, что русские победили. Он очень рад, что смог послужить своей родине, и до последнего вздоха думает о своем старшем брате. Володя продолжает командовать, но через некоторое время понимает, что французские войска обходят их. Недалеко от него лежит труп Мельникова. Вланг все еще бьется, не замечая смерть командиров. Над курганом Малахов появляется знамя французов. Вланг уезжает в безопасное место. Солдаты, наблюдают за брошенным Севастополем…

Которой героем был русский народ». Это – подчеркнуто простой и деловой рассказ очевидца, стремящегося сказать всю правду о войне . Герои осады показаны обыкновенными людьми, со всеми человеческими слабостями и недостатками. Штабс-капитан Михайлов способен под пулями неприятеля отправиться спасать товарища, и он же на гулянье тщеславится тем, что ходит под руку с «аристократами». Автор беспощадно разрушает романтическую традицию «героизма»; война – не красивое, блистательное зрелище «с музыкой и барабанным боем, с развевающимися знаменами и гарцующими генералами; ее настоящее выражение в крови, в страданиях, в смерти».

Толстой. Правда о войне в «Севастопольских рассказах»

К предмету воспроизведения, к которому прежде подходили с запасами пышных слов, со всевозможными риторическими приемами, воспевая нечеловеческие доблести и красоту битв, Толстой подошел с совершено иными орудиями изображения. Он описал воинов во всей их будничной ежедневной обстановке, отбросив риторические украшения, ложный пафос; и если в описаниях Толстого исчез романтический героизм и вся так называемая «марлиновщина », то зато под его пером рельефно вырисовывались те скромные подвиги незаметных героев , которые сильнее говорят, чем романтические эффекты фальшивых повестей. Тяжкие труды солдат, их обратившаяся в привычку отвага под пулями и гранатами, патриотический подъем духа среди солдат и офицеров, спокойное отношение к смерти – все это тонко схвачено карандашом художника. Но характеризуя общее настроение, он со всей силой реалистического карандаша изображает отдельные фигуры и типы в войске, детали в характере и поведении людей, черты их душевного уклада.

Люди со всеми их слабостями, с чертами и мелочными и героическими, проходят здесь перед нами; писатель задачей себе ставит беспристрастное изображение того, что есть. Мы видим, какие различные побудительные причины являются источником героизма у различных людей: у одного строгое исполнение военного долга, у другого – честолюбие и пр. Сам деливший с защитниками Севастополя и труды и опасности, Толстой хорошо знал их быт и все условия жизни осажденного города. Наконец, в изображении войны писатель также оставался верен своей задаче – быть правдивым – и вместо блестящей картины, исполненной фальшивых эффектов, дал жизненную картину убийств, разрушения, наводящую ужас лужами крови, грудами трупов и муками раненых. Описывая битву, автор вспоминает о непримиримом противоречии между заветами христианского учения и этой страшной бойней людей.

«Севастопольские рассказы» разделены на три части: «Севастополь в декабре 1854 года», «Севастополь в мае 1855 года» и «Севастополь в августе 1855 года». Герой последнего очерка, Володя Козельцов переживает многое из того, что было испытано самим автором в осажденном городе.

Автор «Войны и мира » и «Анны Карениной », неутомимый разрушитель всякой красивой лжи, сокрушитель кумиров и разоблачитель «возвышающих обманов» уже осознал себя в «Севастопольских рассказах». Нарядному и фальшивому романтизму он противопоставляет суровый, трезвый реализм. «Герой моей повести, – пишет он, – которого я люблю всеми силами души, которого старался воспроизвести во всей красоте его и который всегда был, есть и будет прекрасен, – правда». Эта аскетическая борьба за правду начинается разрушением ложного искусства и кончается уничтожением искусства вообще. Толстой вступает на роковой путь, приводящий его к полному нигилизму – эстетическому, культурному и общественному.

С зарей первые лучи солнца появились над Сапун-Горою и всё ещё чёрным морем. Бухта покрылась густым туманом. Снега нет, но очень морозно. Вокруг тишина и безмолвие, прерываемые шумом морских волн и выстрелами из Севастополя. От осознания, что вы в Севастополе, сердце переполняет гордость. Военные действия не смогли нарушить привычный уклад жизни города: то там, то тут снуют торговцы. Лагерная и мирная жизнь причудливо слились воедино, ощущение, что жители обеспокоены и напуганы, но это не так. Умы большинства из них заполнены обыденными заботами, будто они вовсе и не замечают взрывов.

В городской больнице тем временем лежат раненые солдаты, занимая себя разговорами. В одной из палат проводятся операции, и стоящие в очереди на процедуры наблюдают ужасающие картины ампутации и выбрасывания отрезанных конечностей. Именно тут война предстает в своём истинном, неприглядном свете. Она вовсе не торжественна и блестяща, а полна крови, боли и мучений. Молодой офицер, сражавшийся на самом опасном участке, сетует не на смертельную опасность, нависшую над всеми ними, а на самую обычную грязь. Все понимают, что таким образом он защищается от панического страха, сидящего внутри.

По дороге к четвертому бастиону всё чаще видишь раненых и покалеченных солдат, и всё реже – мирных жителей. Несмотря на свистящие над головой пули и содрогающуюся от взрывов землю, привыкший ко многому артиллерист спокоен. Он пережил штурм с одним боевым оружием и малочисленным составом. Артиллерист вспоминает бомбу, убившую в землянке одиннадцать солдат.

Человек испытывает страх вперемешку со сладким и томительным ожиданием взрыва, видя стремительно приближающееся к нему ядро.

Все убеждены, что невозможно сломить ни Севастополь, ни русского человека. Ни религия, ни опасность не дают силы для выживания в адских условиях. Лишь любовь к родине, пусть и редко проявляющаяся в душе, способна на это.

Севастополь в мае

Прошло уже шесть месяцев с тех пор, как в Севастополь пришла война. Тысячи людей погибли. Город переживает осаду. По улицам бродят военные. Читателю представляют офицера Михайлова – сутулого человека высокого роста, с некоторой неловкостью в движениях. В памяти Михайлова всплывают картины его прежней жизни, когда его окружали совершенно иные, нежели сейчас, люди. Теперешние приятели прохладно выслушивали рассказы Михайлова о приемах у губернатора или генерала, явно не веря в их правдивость. Всё, о чём Михайлов сейчас мечтал, так это новое звание. Прогуливаясь по бульвару и желая встретиться с аристократами города, Михайлов наткнулся на ребят со своего полка. Рукопожатие с ними вновь напомнило ему, что не этого всего он хотел.

Несмотря на осаду, в Севастополе много людей и много в них тщеславия. Кажется, под пролетающими пулями и с ежедневными взрывами тщеславие должно было сразу испариться, но оно как неизлечимая болезнь, разделившая людей на три категории: считающих тщеславие справедливым и обязательным явлением и охотно ему подчинившихся; находящих его дурным, но непреодолимым пороком; и тех, кто не смог отрефлексировать в себе тщеславия и поэтому неосознанно и слепо ему подчинился.

Михайлов увидел местную «аристократию», два раза их обошел, прежде чем решился подойти и поздороваться. Ему было страшно от мысли, что они его проигнорируют, задев тем самым его самолюбие. Начавшаяся беседа сразу выявила некоторое высокомерие по отношению к герою, а позже «аристократы» и вовсе перестали его замечать, всем видом намекая, что он обременяет их своим присутствием.

По пути домой Михайлов вспоминает, что на следующий день ему предстоит подменить захворавшего офицера и идти на бастион, и либо он будет убит, либо получит награду. Какое-то время он размышлял о своих возможных ранениях, но напомнил себе, что бастион – его долг.

В дорогой, со вкусом обставленной квартире Калугин принимал гостей-«аристократов». Все пьют чай, играют на фортепиано, беседуют. Между собой, вдали от посторонних глаз они ведут себя вполне естественно и непринуждённо, но стоило в комнате появиться офицеру с письмом для генерала – вновь появились то высокомерие и важность, с которым пришлось столкнуться Михайлову на бульваре. Калугин говорит приятелям, что впереди их ждет «жаркое» дело. Гальцин интересуется, не стоит ли ему отправиться на бастион, чтобы исполнить поручение, со страхом надеясь, что его никуда не отправят. Калугин приступает отговаривать его от этой затеи, хотя он и сам прекрасно знает о нежелании и трусости Гальцина. На улице Гальцин расспрашивает всех прохожих о ходе битвы, не забывая ругать при этом отступающие войска. Калугин же идет на бастион, старательно показывая всем свое бесстрашие. Он разочарован командиром батареи, славящегося своей храбростью, но на деле демонстрирующим одну трусость. Калугин желает осмотреть бастион и оружие, но, командир, понимая, что это рискованно, вместо себя отправляет с ним молодого офицера.

Генерал приказывает Праскухину сообщить Михайлову о передислокации. Приказ выполнен, и ночью батальон под вражеским огнём выдвигается. Михайлов и Праскухин заботятся лишь о впечатлении, которое они производят друг на друга. Тут начинаются сильнейшая бомбардировка, и один из снарядов убивает Праскухина. Михайлов получил ранение в голову, за которую ему положена награда, и вместо того, чтобы перевязать рану, он ползёт обратно к Праскухина, не будучи уверенным в его гибели. Найдя его тело, Михайлов возвращается.

Усыпанная цветами долина была вся покрыта окровавленными трупами. Над Сапун-горой вновь встает солнце и лёг густой туман.

Уже на следующий день, прогуливаясь по тому же бульвару, «аристократия» хвастала своей храбростью и рассказывала о своём непосредственном участии в сражении. Каждый из них был будто Наполеон, готовый убить ещё сотни людей ради повышения жалования или нового звания.

Россия и Франция объявили о перемирии. Солдаты начали общаться со вчерашними врагами, забыв про свою ненависть и неприязнь. Офицер беседует с французом о жестокости войны, и каждый из них признает острый ум второго. Маленький мальчик ходит по полю, усыпанному телами и белыми флагами, и собирает цветы. Все эти люди – христиане, знающие о люби к ближнему. Но они не упадут на колени, раскаиваясь перед Богом за свои деяния, и не обнимут друг друга, прося прощения за убийства. Как только перемирие прекратится, они так же поднимут своё оружие и направят дула друг на друга.

Севастополь в августе 1855 года

Офицер Михаил Козельцов, получив ранение, находился на лечении в госпитале, и вот он вернулся на поле битвы. Военный вызывал у всех уважение своей независимостью, принципиальностью, острым умом, талантом, и к тому же был мастером по составлению разного рода документов. Ему не было чуждо самолюбие, уже прочно слившееся с его характером.

На станции столпотворение: нет ни единой лошади и повозки. Многие военные остались совершенно без денег и не могут уехать. На станции вместе со всеми стоит и Владимир Козельцов, брат героя. Ему прочили блестящую военную карьеру в гвардии, однако, Володя внезапно решил отправиться в действующую армию. В нём, как и в любом молодом человеке на войне, бурлила горячая кровь, и ему не терпелось присоединиться к своему брату в битве за Родину. Он испытывал чувство гордости за старшего брата, и даже небольшую робость перед ним. Михаил зовёт брата с собой в Севастополь, но парень уже не так рьяно хочет воевать, да к тому же не знает, как сказать о своём невыплаченном долге в восемь рублей. Козельцов достаёт свои последние сбережения и закрывает долг брата, после чего они отправляются. Всю дорогу Володя предается романтическим грёзам о своей несомненно героической гибели на поле битвы и подвигах, которые они с братом успеют совершить ради Отечества.

Прибыв в Севастополь, они первым делом направляются в балаган, где видят военного, высыпавшего перед собой деньги и пересчитывающего их для нового командира. Все задаются вопросом, зачем Владимир уехал с безопасного места и приехал в самое пекло войны. Переночевать братья решают у Михаила в бастионе. Однако перед этим они идут к старому товарищу, который был в настолько плохом состоянии, что ждал смерти как освобождения от боли. Покинув стены больницы, братья расходятся: Владимир уходит в свою батарею, где ему нашли место для ночлега. Ночью парня охватывает страх то перед темнотой, то перед приближающейся смертью. Вокруг были слышны разрывающиеся снаряды, и избавиться от тревоги и уснуть он смог только после молитвы.

Михаила ставят в подчинение своему давнему товарищу, некогда воевавшего с ним на равных и теперь ставшего командиром. Командир чувствует недовольство при возвращении Михаила, но тем не менее передает ему командование ротой. Рота же, напротив, радуется Козельцову, офицеры тепло его встречает и выказывают своё уважение, сопереживая его ранению.

На следующий день взрывы участились, и бомбардировка усилилась. Офицеры артиллерии приняли в свой круг Володю, да он и сам испытывал к ним симпатию. Большую привязанность к прапорщику чувствовал юнкер Вланг, предугадывающий все пожелания Владимира. Внезапно с боевых позиций возвращается Карут – немец по своему происхождению, свободно излагающийся на прекрасном русском. Между мужчинами затягивается беседа, и немец заговаривает о высокопоставленных ворах, использующих своё положение. Володя засмущался и начал сбивчиво объяснять, что находит подобное нечестным и подлым делом, и сам он никогда бы до такого не опустился.

Во время обеденной трапезы у командира все продолжают беседовать, не обращая внимания на скудное меню. Приходит письмо от артиллерийского начальника с требованием выслать одного из офицеров на Малахов курган. Это был опасный участок, и никто не изъявил желания отправиться туда на батарею. Кто-то из парней называет Владимира идеальным кандидатом. Немного посомневавшись и поспорив, Володя соглашается. Вместе с ним отправляют Вланга. Не имея никакого опыта в бою, Володя начинает изучать книги и руководства по артиллерийским сражениям, надеясь, что это поможет ему в бою. Прибыв в батарею, он осознаёт, что вся теория не применима на практике: реальный бой идёт по своим, отличным от книжных правилам, на участке нет ни одного рабочего, призванного чинить повреждённое оружие, да даже вес снарядов не совпадает с указанным в руководстве. Двое ребят с команды Володи получают ранения, и он сам чуть не погибает. Солдаты прячутся в укрытие. Если у Вланга началась паника, и он мог думать лишь о том, как избежать своей смерти, то Владимиру становилось даже весело от всего происходящего. Мельников был твердо убежден в том, что он умрет не на поле битвы, и от этого не боялся взрывающихся бомб и пролетающих пуль. Владимиру он нравится, и вскоре и другие солдаты присоединяются к общей беседе, во время которой все рассуждают, когда же к ним придут союзные войска, возглавляемые князем Константином, как всем военным дадут передышку и объявят короткое перемирие, как месяц на войне приравняют к году на мирной земле... Вланг всё ещё напуган и хочет воспрепятствовать выходу Володи из укрепления, но тот всё же выходит на свежий воздух, где и останется на всю ночь, разговаривая с Мельниковым. Он вовсе забыл о смертельной опасности, нависшей над ними всеми, и думал лишь о своей храбрости и исполнительности.

Утром французы начали штурмовать. Только что проснувшийся, проспавший совсем ничего Володя одним из первых выхватывает оружие и рвется в бой, боясь прослыть трусом. Его клич и настрой смогли поднять боевой дух солдат, но Козельцов тут же получает ранение в грудь, и он теряет сознание. Открыв глаза, Владимир видит врача, молча склонившегося над его раной и вытирающего испачкавшиеся руки. Доктор просит прислать священника. Володя интересуется, побили ли мы французов, и священник, боясь расстроить умирающего, говорит о победе русских, хотя на Малаховом кургане уже развевалось французское знамя. Великое счастье и гордость переполнили Козельцова, слёзы восторга потекли по его лицу, ведь он чувствовал свою причастность к этой победе и знал, что выполнил свой долг до конца. Он думает о брате Михаиле, желая ему такого же счастья.

Автор рассуждает о бестолковости и нелогичности войны как таковой. Гораздо более разумным решением военного конфликта кажется честное сражение двух солдат – один на один, а не тысячи на тысячи. По мнению Толстого, либо война есть сумасшествие, либо все люди глупы, а вовсе не разумны.

Лев Толстой «Севастопольские рассказы» (первую часть) написал через месяц после осады в 1854 году. Это - воображаемая экскурсия по городу. Краткое содержание «Севастопольские рассказы» не способно передать, конечно, всю глубину произведения. Обращаясь к читателю на «вы», автор предлагает ему стать свидетелем того, что происходило в госпиталях, на редутах и бастионах осажденного города.

«Севастопольские рассказы»: краткое содержание 1 часть о событиях в декабре 1854

В декабре в Севастополе 1854 года снега не было, но было морозно. В городе начиналось обычное военное утро. На подходе к пристани воздух был наполнен запахами навоза, угля, сырости и мяса. На пристани толпились люди: солдаты, моряки, купцы, женщины. Пароходы и ялики, наполненные народом, постоянно причаливали и отчаливали.

При мысли, что он находится в Севастополе, душу наполняла гордость и мужество, а кровь быстрее начинала течь по жилам. Хотя зрелище, представляющее смесь красивого города и военного грязного бивуака или военного лагеря, было ужасным.

В севастопольском госпитале, что расположился в большой зале Собрания, общаются раненые. Один матрос не помнит боли, хотя лишился ноги. Другой больной лежит на полу, из-под одеяла выглядывает перебинтованный остаток руки. От него исходит удушливый неприятный запах. Рядом лежит женщина-матроска без ноги, она принесла мужу обед на бастион и попала под обстрел. Раненых перевязывали прямо в операционной, они с ужасом наблюдали за ампутациями, слыша крики и стоны больных. Кругом страдания, кровь и смерть.

Самое опасное место - это четвертый бастион. Офицер, спокойно прохаживающийся от амбразуры к амбразуре, рассказывает, что после бомбардировки на его батарее осталось в действии только одно орудие и всего лишь восемь человек, но на следующее утро он уже палил снова из всех своих пушек. Из амбразуры можно увидеть укрепления неприятеля - они близко. В матросах, обслуживающих орудие, в ширине их плеч, в каждой мышце, каждом их твердом и неторопливом движении видны составляющие русской силы - простота и упрямство. Всякий, увидевший это, понял бы, что взять Севастополь нельзя.

«Севастопольские рассказы»: краткое содержание 2 часть о событиях в мае 1855

Уже полгода войне за Севастополь. Множество людских честолюбий оскорбились, тысячи удовлетворились, но тысячи и успокоились, объятые смертью. Можно усомниться в наличии разума у воюющих, потому что война нелогична - это сумасшествие.

Среди гуляющих по бульвару пехотный штабс-капитан Михайлов, который, кроме наград и денег хочет войти в круг военной «аристократии». Он образован адъютантом Калугиным, князем Гальциным, подполковником Нефердовым и ротмистром Праскухиным. Они высокомерны по отношению к Михайлову.

Наутро Михайлов отправляется вместо офицера, что заболел, в тринадцатый раз на бастион. Рядом с ним разорвалась бомба, был убит Праскухин. Туда же, но в штаб, отправился и Калугин. Желая осмотреть укрепления, он просит капитана показать их. Но капитан воюет на бастионе уже полгода безвылазно, а не время от времени, как Калугин. Период тщеславия и риска уже прошел, награды он уже получил и понимает, что везение его подходит к концу. Поэтому он перепоручает адъютанта молодому лейтенанту, с которым они бесполезно соревнуются в риске, им кажется, что они смелее капитана.

«Севастопольские рассказы»: краткое содержание 3 часть о событиях в августе 1855

Козельцов Михаил, офицер, которого уважали в войсках, после ранения возвращался в осажденный Севастополь. На станции скопилось очень много людей. Лошадей на всех не хватает. Среди ожидающих Михаил встречает своего родного брата Владимира, в должности прапорщика направляющегося в действующие войска.

Володю прикомандировали к батарее, расположенной на Корабельной. Прапорщик долго не может уснуть, ему мешают мрачные предчувствия.

Старший Козельцов, прибыв к новому командиру, получает свою прежнюю роту. Раньше они были товарищами, но теперь между ними стена субординации. В роте все рады возвращению Козельцова, его уважают и солдаты и офицеры.

Володя знакомится с артиллерийскими офицерами. Особенно дружен с ним юнкер Вланг. Их обоих отправляют на очень опасную батарею на Малаховом кургане. Все теоретические знания Володи оказываются бесполезными на батарее. Ранят двух солдат, некому чинить орудия. Юнкер так испуган, что думает только о том, чтобы остаться в живых. Солдаты его команды прячутся в блиндаже Володи.

С утра орудия батареи уже в порядке. Володя очень рад, что не струсил, а наоборот может хорошо выполнять свои обязанности, он теряет чувство опасности.

Штурм французов застает врасплох старшего Козельцова. Он выскакивает со своей маленькой саблей вперед, воодушевляя солдат. Получив смертельное ранение в грудь, он спрашивает, выбили французов или нет. Из жалости ему говорят, что да, выбили. Он умирает, думая о брате и радуясь, что выполнил свой долг.

Володя командует легко и весело своей батареей, но французы все равно обходят и его убивают. На кургане французский флаг. Вланг вместе с батареей пароходом переправляется в безопасное место. Он горько жалеет о гибели Володи.

Солдаты, покидая город, говорят, что французам недолго в нем гостить. Каждый отступающий смотрит на оставленный Севастополь с болью и горечью, накапливая в душе ненависть к врагу.

В композиционном и эмоциональном плане - сложное произведение «Севастопольские рассказы». Краткое содержание не может передать всех его сюжетных линий и художественной ценности.

Лев Николаевич ТОЛСТОЙ

В 1851-53 Толстой на Кавказе участвует в военных действиях (сначала в качестве волонтёра, затем – артилеристского офицера), а в 1854 отправляется в Дунайскую армию. Вскоре после начала Крымской войны его по личной просьбе переводят в Севастополь (в осажденном городе он сражается на знаменитом 4-м бастионе). Армейский быт и эпизоды войны дали Толстому материал для рассказов «Набег» (1853), «Рубка леса» (1853-55), а также для художественных очерков «Севастополь в декабре месяце», «Севастополь в мае», «Севастополь в августе 1855 года» (все опубликовано в «Современнике» в 1855-56). Эти очерки, получившие по традиции название «Севастопольские рассказы», смело объединили документ, репортаж и сюжетное повествование; они произвели огромное впечатление на русское общество. Война предстала в них безобразной кровавой бойней, противной человеческой природе. Заключительные слова одного из очерков, что единственным его героем является правда, стали девизом всей дальнейшей литературной деятельности писателя. Пытаясь определить своеобразие этой правды, Н. Г. Чернышевский проницательно указал на две характерные черты таланта Толстого – «диалектику души» как особую форму психологического анализа и «непосредственную чистоту нравственного чувства» (Полн. собр. соч., т. 3, 1947, с. 423, 428).

СЕВАСТОПОЛЬ В ДЕКАБРЕ МЕСЯЦЕ

Утренняя заря только что начинает окрашивать небосклон над Сапун-горою; темно-синяя поверхность моря сбросила с себя уже сумрак ночи и ждет первого луча, чтобы заиграть веселым блеском; с бухты несет холодом и туманом; снега нет – все черно, но утренний резкий мороз хватает за лицо и трещит под ногами, и далекий неумолкаемый гул моря, изредка прерываемый раскатистыми выстрелами в Севастополе, один нарушает тишину утра. На кораблях глухо бьет восьмая стклянка.

На Северной денная деятельность понемногу начинает заменять спокойствие ночи: где прошла смена часовых, побрякивая ружьями; где доктор уже спешит к госпиталю; где солдатик вылез из землянки, моет оледенелой водой загорелое лицо и, оборотясь на зардевшийся восток, быстро крестясь, молится Богу; где высокая тяжелая маджара на верблюдах со скрипом протащилась на кладбище хоронить окровавленных покойников, которыми она чуть не доверху наложена… Вы подходите к пристани – особенный запах каменного угля, навоза, сырости и говядины поражает вас; тысячи разнородных предметов – дрова, мясо, туры, мука, железо и т. п. – кучей лежат около пристани; солдаты разных полков, с мешками и ружьями, без мешков и без ружей, толпятся тут, курят, бранятся, перетаскивают тяжести на пароход, который, дымясь, стоит около помоста; вольные ялики, наполненные всякого рода народом – солдатами, моряками, купцами, женщинами, – причаливают и отчаливают от пристани.

– На Графскую, ваше благородие? Пожалуйте, – предлагают вам свои услуги два или три отставных матроса, вставая из яликов.

Вы выбираете тот, который к вам поближе, шагаете через полусгнивший труп какой-то гнедой лошади, которая тут в грязи лежит около лодки, и проходите к рулю. Вы отчалили от берега. Кругом вас блестящее уже на утреннем солнце море, впереди – старый матрос в верблюжьем пальто и молодой белоголовый мальчик, которые молча усердно работают веслами. Вы смотрите и на полосатые громады кораблей, близко и далеко рассыпанных по бухте, и на черные небольшие точки шлюпок, движущихся по блестящей лазури, и на красивые светлые строения города, окрашенные розовыми лучами утреннего солнца, виднеющиеся на той стороне, и на пенящуюся белую линию бона и затопленных кораблей, от которых кой-где грустно торчат черные концы мачт, и на далекий неприятельский флот, маячащий на хрустальном горизонте моря, и на пенящиеся струи, в которых прыгают соляные пузырики, поднимаемые веслами; вы слушаете равномерные звуки ударов весел, звуки голосов, по воде долетающих до вас, и величественные звуки стрельбы, которая, как вам кажется, усиливается в Севастополе.

Не может быть, чтобы при мысли, что и вы в Севастополе, не проникли в душу вашу чувства какого-то мужества, гордости и чтоб кровь не стала быстрее обращаться в ваших жилах…

– Ваше благородие! прямо под Кистентина держите, – скажет вам старик матрос, оборотясь назад, чтобы поверить направление, которое вы даете лодке, – вправо руля.

– А на нем пушки-то еще все, – заметит беловолосый парень, проходя мимо корабля и разглядывая его.

– А то как же: он новый, на нем Корнилов жил, – заметит старик, тоже взглядывая на корабль.

– Вишь ты, где разорвало! – скажет мальчик после долгого молчания, взглядывая на белое облачко расходящегося дыма, вдруг появившегося высоко над Южной бухтой и сопровождаемого резким звуком разрыва бомбы.

– Это он с новой батареи нынче палит, – прибавит старик, равнодушно поплевывая на руку. – Ну, навались, Мишка, баркас перегоним. – И ваш ялик быстрее подвигается вперед по широкой зыби бухты, действительно перегоняет тяжелый баркас, на котором навалены какие-то кули и неровно гребут неловкие солдаты, и пристает между множеством причаленных всякого рода лодок к Графской пристани.

На набережной шумно шевелятся толпы серых солдат, черных матросов и пестрых женщин. Бабы продают булки, русские мужики с самоварами кричат сбитень горячий, и тут же на первых ступенях валяются заржавевшие ядра, бомбы, картечи и чугунные пушки разных калибров. Немного далее большая площадь, на которой валяются какие-то огромные брусья, пушечные станки, спящие солдаты; стоят лошади, повозки, зеленые орудия и ящики, пехотные кузла; двигаются солдаты, матросы, офицеры, женщины, дети, купцы; ездят телеги с сеном, с кулями и с бочками; кой-где проедут казак и офицер верхом, генерал на дрожках. Направо улица загорожена баррикадой, на которой в амбразурах стоят какие-то маленькие пушки, и около них сидит матрос, покуривая трубочку. Налево красивый дом с римскими цифрами на фронтоне, под которым стоят солдаты и окровавленные носилки, – везде вы видите неприятные следы военного лагеря. Первое впечатление ваше непременно самое неприятное: странное смешение лагерной и городской жизни, красивого города и грязного бивуака не только не красиво, но кажется отвратительным беспорядком; вам даже покажется, что все перепуганы, суетятся, не знают, что делать. Но вглядитесь ближе в лица этих людей, движущихся вокруг вас, и вы поймете совсем другое. Посмотрите хоть на этого фурштатского солдатика, который ведет поить какую-то гнедую тройку и так спокойно мурлыкает себе что-то под нос, что, очевидно, он не заблудится в этой разнородной толпе, которой для него и не существует, но что он исполняет свое дело, какое бы оно ни было – поить лошадей или таскать орудия, – так же спокойно, и самоуверенно, и равнодушно, как бы все это происходило где-нибудь в Туле или в Саранске. То же выражение читаете вы и на лице этого офицера, который в безукоризненно белых перчатках проходит мимо, и в лице матроса, который курит, сидя на баррикаде, и в лице рабочих солдат, с носилками дожидающихся на крыльце бывшего Собрания, и в лице этой девицы, которая, боясь замочить свое розовое платье, по камешкам перепрыгивает чрез улицу.